ОГНЕСРУЧИЙ КАКАДУ!!!!!!!!!!!!!!!!
Щастьебытьброшенной - это когда ты просыпаешься от ночного кошмара, в котором он вернулся и отменяет тебя. Он никогда не оскорблял напрямую - он вежливый, воспитанный человек. Он просто брезговал тем, что я ем, как я выгляжу, с кем дружу, чем занимаюсь, о чем говорю, что читаю, что смотрю, как воспитываю нашего ребенка, которого он бросил. "Это тот самый автор, который там чушь писал?". "Не понимаю, как можно это есть". "Ребенок ведет себя ненормально, мне страшно за него". "Я знаю матерей, которые придерживаются другого мнения по этому вопросу, и я хорошо их понимаю". "Я в ужасе от того, как ты растишь ребенка". Это ты, тварь, ведешь себя ненормально! Это я в ужасе от твоей наглости, от твоей подлости! А с ребенком все отлично.
И еще такие фразы: "Из-за тебя наш сын отстает в развитии! Ой, прости, какое право я имею говорить такие вещи, кто я такой, прости меня". "Это такая тупость! Прости, я не хотел тебя обидеть, я не о тебе, прости!" Грош цена этим "прости"! И никогда он не говорил мне, что я перестала его привлекать, потому что роды испортили мою фигуру. Он просто рассказывал, как видит женщин с такой фигурой и игнорировал, отворачивался, морщился, никогда не смотрел в глаза, никогда не обращался по имени. И я, даже после родов окруженная поклонниками, стала чувствовать себя уродцем, которому стыдно жить. Когда я просила отпустить меня, дать мне возможность выйти за другого, я снова делалась виноватой, я снова мешала навязчивостью своих просьб, замолкала, затыкалась. Он отпустит меня только когда я ни на какие отношения ни с кем уже не буду способна, отпустит в годы депрессии, сам будет только наблюдать и поддерживать мое состояние.
Он такой замечательный парень, самый добрый и благородный. Поэтому никто в его окружении не должен был знать, что у него есть ребенок, которого он бросил. И если он шел с нами по улице и встречал своего знакомого, то делал вид, что не знает нас. Я чувствовала себя виноватой за то, что мы с ребенком существуем. За то, что мы испортили жизнь такому прекрасному человеку. За то, что мы отрываем его от важных дел своими глупостями, т.е. своим существованием. За то, что пытаюсь его затащить в загс! Хотя я не пыталась! Я отказывалась, когда он мне это предлагал в виду подачки! Я любила, но я не готова была принять подачку, я несколько раз отвергала его, потому что мне казалось, что он говорит или дотрагивается через силу. Он замечательно внушил мне, что я ему, такому неотразимому, навязываюсь, а он брезгует. Хотя я даже не могу вспомнить, любила ли я его когда-нибудь, тянуло ли меня к нему. До жалостливых откровений, до этих. Как же мне хотелось умереть. Каждый день я об этом мечтала, каждый день меня останавливал мой ребенок.
Если эта тварь пропадала, я чувствовала себя виноватой за то, что смею звонить такому занятому важными делами человеку. Он спасает мир, а я лезу. Он бесконечно жаловался на то, какой он несчастный, как ему больно, как его мама не любила - а я пыталась вылечить любовью, всегда отвергаемой. Конечно, на фоне всего этого была куча женщин и вранья. Перечислить все его подлости невозможно. Я должна была случайно натыкаться на фотографии, мне невзначай зачитывали смс - а я знала, от кого эти смс и чьи это фотографии! Во время беременности из-за этих его штучек у меня несколько раз у меня начинался выкидыш, но скорая успевала, врачи спасали. Я никак не могла поверить, что он это делает нарочно. На любую мою просьбу о помощи он реагировал так внимательно, но... я не знаю, как это объяснить. После нескольких его фраз я чувствовала себя виноватой в том, что мне плохо, я прекращала разговор, и тут мне становилось по-настоящему плохо.
Потом были годы депрессии, спиртного, истерик, таблеток, лежаний неделями в кровати в апатии... помощь первого человека, который сам понял (!), что тут что-то не то. Потом понял второй, потом третий, потом я сама стала понемногу анализировать и говорить вслух. Я дала возможность своей боли выйти наружу в форме гнева, я стала принимать поддержку окружающих. Потом я обрела семью с хорошим человеком. Когда вечером муж ложился спать, я сидела на кухне и рыдала. Почему я позволяла так издеваться над собой той твари? Почему я не кричала во весь голос, что меня уничтожают? Вокруг было много людей, готовых защитить меня, но ни одна живая душа не знала, что происходит на самом деле. Все думали, что это я выбрала такие отношения, что он жертва, что со мной проблемы. Он заходил в мой дом... почему я не выкинула его, не вытолкала ногами, палкой, не облила кипятком, не расцарапала ему лицо? Почему? Я могла остановить это! Почему я давала издеваться над собой и над своим сыном?
Я общаюсь с ним до сих пор, и это результат шантажа. Если я не общаюсь, он игнорирует ребенка. Вслух это не говорится, но когда я пыталась пожить спокойно, моего ребенка доводили до ужасных состояний. Дешевле было как ни в чем не бывало играть в приветливость. Пусть жрет мое лицемерие, если ему вкусно.
(C)
И еще такие фразы: "Из-за тебя наш сын отстает в развитии! Ой, прости, какое право я имею говорить такие вещи, кто я такой, прости меня". "Это такая тупость! Прости, я не хотел тебя обидеть, я не о тебе, прости!" Грош цена этим "прости"! И никогда он не говорил мне, что я перестала его привлекать, потому что роды испортили мою фигуру. Он просто рассказывал, как видит женщин с такой фигурой и игнорировал, отворачивался, морщился, никогда не смотрел в глаза, никогда не обращался по имени. И я, даже после родов окруженная поклонниками, стала чувствовать себя уродцем, которому стыдно жить. Когда я просила отпустить меня, дать мне возможность выйти за другого, я снова делалась виноватой, я снова мешала навязчивостью своих просьб, замолкала, затыкалась. Он отпустит меня только когда я ни на какие отношения ни с кем уже не буду способна, отпустит в годы депрессии, сам будет только наблюдать и поддерживать мое состояние.
Он такой замечательный парень, самый добрый и благородный. Поэтому никто в его окружении не должен был знать, что у него есть ребенок, которого он бросил. И если он шел с нами по улице и встречал своего знакомого, то делал вид, что не знает нас. Я чувствовала себя виноватой за то, что мы с ребенком существуем. За то, что мы испортили жизнь такому прекрасному человеку. За то, что мы отрываем его от важных дел своими глупостями, т.е. своим существованием. За то, что пытаюсь его затащить в загс! Хотя я не пыталась! Я отказывалась, когда он мне это предлагал в виду подачки! Я любила, но я не готова была принять подачку, я несколько раз отвергала его, потому что мне казалось, что он говорит или дотрагивается через силу. Он замечательно внушил мне, что я ему, такому неотразимому, навязываюсь, а он брезгует. Хотя я даже не могу вспомнить, любила ли я его когда-нибудь, тянуло ли меня к нему. До жалостливых откровений, до этих. Как же мне хотелось умереть. Каждый день я об этом мечтала, каждый день меня останавливал мой ребенок.
Если эта тварь пропадала, я чувствовала себя виноватой за то, что смею звонить такому занятому важными делами человеку. Он спасает мир, а я лезу. Он бесконечно жаловался на то, какой он несчастный, как ему больно, как его мама не любила - а я пыталась вылечить любовью, всегда отвергаемой. Конечно, на фоне всего этого была куча женщин и вранья. Перечислить все его подлости невозможно. Я должна была случайно натыкаться на фотографии, мне невзначай зачитывали смс - а я знала, от кого эти смс и чьи это фотографии! Во время беременности из-за этих его штучек у меня несколько раз у меня начинался выкидыш, но скорая успевала, врачи спасали. Я никак не могла поверить, что он это делает нарочно. На любую мою просьбу о помощи он реагировал так внимательно, но... я не знаю, как это объяснить. После нескольких его фраз я чувствовала себя виноватой в том, что мне плохо, я прекращала разговор, и тут мне становилось по-настоящему плохо.
Потом были годы депрессии, спиртного, истерик, таблеток, лежаний неделями в кровати в апатии... помощь первого человека, который сам понял (!), что тут что-то не то. Потом понял второй, потом третий, потом я сама стала понемногу анализировать и говорить вслух. Я дала возможность своей боли выйти наружу в форме гнева, я стала принимать поддержку окружающих. Потом я обрела семью с хорошим человеком. Когда вечером муж ложился спать, я сидела на кухне и рыдала. Почему я позволяла так издеваться над собой той твари? Почему я не кричала во весь голос, что меня уничтожают? Вокруг было много людей, готовых защитить меня, но ни одна живая душа не знала, что происходит на самом деле. Все думали, что это я выбрала такие отношения, что он жертва, что со мной проблемы. Он заходил в мой дом... почему я не выкинула его, не вытолкала ногами, палкой, не облила кипятком, не расцарапала ему лицо? Почему? Я могла остановить это! Почему я давала издеваться над собой и над своим сыном?
Я общаюсь с ним до сих пор, и это результат шантажа. Если я не общаюсь, он игнорирует ребенка. Вслух это не говорится, но когда я пыталась пожить спокойно, моего ребенка доводили до ужасных состояний. Дешевле было как ни в чем не бывало играть в приветливость. Пусть жрет мое лицемерие, если ему вкусно.
(C)