долой хуястых сволачей!!!!!!
Женщины как скоропортящийся товар
Авторка: Cat Gekata
Тот, кто дает имена — тот творит мир, ни больше и ни меньше, создавая дискурс, который в свою очередь, формирует привычный способ мыслить о тех или иных вещах.
Не так давно в магазине я обратилась к стоящей спиной изящной миниатюрной продавщице: «Девушка…» Та обернулась, и я поняла, что этой женщине около шестидесяти. Слово «девушка» залипло у меня на языке, но неловкая пауза постепенно развеялась — женщина понимающе посмотрела на меня, а я на нее. Она ведь слышит это по триста раз на дню, и знает — да, она знает, что другого вежливого обращения в современном русском языке попросту нет. «Женщина» — это уже косвенное указание на возраст (как и «девушка», впрочем, но там это, скорее, комплимент), ведь возраст указывать у нас невежливо. Потому что по возрасту женщины и дискриминируются. До 30, максимум до 35, отдельные особенно удачно слепленные божественной рукой индивиды женского пола до 40 могут еще как-то втискиваться в этот ограниченный подвид — «девушки». Кто-то наперекор всему пытается там удержаться, оплачивая услуги пластической хирургии. Но тех, кто бы оказался там на всю жизнь, просто не существует — вечной молодости пока не изобрели, и всех, чей облик постепенно утрачивает качества еб**ельности, постоянно оценивающие женщин мужчины из этого списка безжалостно вычеркивают.
Как только женщина выпала из поля обращения «девушка» — она фактически исчезла из социального плана. Дальше, внезапно обнаруживая ее там, где она, по идее, быть не должна, мы сами удивляемся — да, нам непривычно видеть пожилых продавцов в престижных магазинах (кстати, их достаточно быстро оттуда убирают, формируя культ юности), непривычно видеть пожилых официанток или секретарш, женщин в возрасте на ресепшн, в сервисе, в прямых продажах и много где еще. То есть мало того, что женщина в этих сферах занимает положение обслуживающего персонала, от нее еще и требуется быть красивым обслуживающим персоналом, а старость красива (читай — еб**ельна) быть не может. Все, кто не «девушка», не имеют право на существование в вечно-юном мире, служащим для утехи мужских глаз, им не нужно работать в магазинах, кафе, офисах, школах, больницах и т.д. Потому что они — прямое указание на существование зрелости и старости.
А женская зрелость для мужчин пугающа и отвратительна, потому что она не про секс, и не про власть, а, скорее, про подчинение. Про подчинение мужчины более зрелой женщине — матери, бабушке, или более старой и еще более мудрой женщине — Смерти. А мужчины категорически протестуют, чтоб им хоть что-то напоминало про то, что и они могут подчиняться, быть зависимыми и не-главными. Они этого не желают признавать и всеми силами пытаются «отменить», оставляя в мире лишь то, что служит подтверждению их желаний, и дегуманизируя то, что кажется им бесполезным или опасным. И потому нет в современном русском языке общеупотребительных вежливых обращений, обозначающих женскую зрелость и тем более старость. Раньше было, но в сегодняшнем культе молодости и красоты эти слова быстро «устарели» и почти уже не употребляются.
Меж тем, мужчин принято называть именно «мужчина», реже — «молодой человек» и «юноша», но это уже по отношению к совсем юным людям. Поэтому постоянно звучит сочетание «девушка» и «мужчина», указывая на предпочтительный возрастной и социальный разрыв между полами. Обращение «женщина» в повседневном языке практически отсутствует. Таким образом, употребительные речевые формы закрепляют эйджизм, который направлен в отношении женщин. Мужчины, называющие молодых женщин исключительно «девушками», а зрелых и пожилых не называющие никак, символически вычеркивают их из реальности.
Готовы ли вы уйти из мира в тень как только закончился вам отмеренный придирчивыми (и отнюдь не свежими и юными) мужчинами срок годности в виде «девушек»? Нет?
Вот поэтому я за «невежливое» обращение «женщина» или за поиск чего-то аналогичного, нейтрального к возрасту и не дискриминирующего зрелость и старость.(с)
Авторка: Cat Gekata
Тот, кто дает имена — тот творит мир, ни больше и ни меньше, создавая дискурс, который в свою очередь, формирует привычный способ мыслить о тех или иных вещах.
Не так давно в магазине я обратилась к стоящей спиной изящной миниатюрной продавщице: «Девушка…» Та обернулась, и я поняла, что этой женщине около шестидесяти. Слово «девушка» залипло у меня на языке, но неловкая пауза постепенно развеялась — женщина понимающе посмотрела на меня, а я на нее. Она ведь слышит это по триста раз на дню, и знает — да, она знает, что другого вежливого обращения в современном русском языке попросту нет. «Женщина» — это уже косвенное указание на возраст (как и «девушка», впрочем, но там это, скорее, комплимент), ведь возраст указывать у нас невежливо. Потому что по возрасту женщины и дискриминируются. До 30, максимум до 35, отдельные особенно удачно слепленные божественной рукой индивиды женского пола до 40 могут еще как-то втискиваться в этот ограниченный подвид — «девушки». Кто-то наперекор всему пытается там удержаться, оплачивая услуги пластической хирургии. Но тех, кто бы оказался там на всю жизнь, просто не существует — вечной молодости пока не изобрели, и всех, чей облик постепенно утрачивает качества еб**ельности, постоянно оценивающие женщин мужчины из этого списка безжалостно вычеркивают.
Как только женщина выпала из поля обращения «девушка» — она фактически исчезла из социального плана. Дальше, внезапно обнаруживая ее там, где она, по идее, быть не должна, мы сами удивляемся — да, нам непривычно видеть пожилых продавцов в престижных магазинах (кстати, их достаточно быстро оттуда убирают, формируя культ юности), непривычно видеть пожилых официанток или секретарш, женщин в возрасте на ресепшн, в сервисе, в прямых продажах и много где еще. То есть мало того, что женщина в этих сферах занимает положение обслуживающего персонала, от нее еще и требуется быть красивым обслуживающим персоналом, а старость красива (читай — еб**ельна) быть не может. Все, кто не «девушка», не имеют право на существование в вечно-юном мире, служащим для утехи мужских глаз, им не нужно работать в магазинах, кафе, офисах, школах, больницах и т.д. Потому что они — прямое указание на существование зрелости и старости.
А женская зрелость для мужчин пугающа и отвратительна, потому что она не про секс, и не про власть, а, скорее, про подчинение. Про подчинение мужчины более зрелой женщине — матери, бабушке, или более старой и еще более мудрой женщине — Смерти. А мужчины категорически протестуют, чтоб им хоть что-то напоминало про то, что и они могут подчиняться, быть зависимыми и не-главными. Они этого не желают признавать и всеми силами пытаются «отменить», оставляя в мире лишь то, что служит подтверждению их желаний, и дегуманизируя то, что кажется им бесполезным или опасным. И потому нет в современном русском языке общеупотребительных вежливых обращений, обозначающих женскую зрелость и тем более старость. Раньше было, но в сегодняшнем культе молодости и красоты эти слова быстро «устарели» и почти уже не употребляются.
Меж тем, мужчин принято называть именно «мужчина», реже — «молодой человек» и «юноша», но это уже по отношению к совсем юным людям. Поэтому постоянно звучит сочетание «девушка» и «мужчина», указывая на предпочтительный возрастной и социальный разрыв между полами. Обращение «женщина» в повседневном языке практически отсутствует. Таким образом, употребительные речевые формы закрепляют эйджизм, который направлен в отношении женщин. Мужчины, называющие молодых женщин исключительно «девушками», а зрелых и пожилых не называющие никак, символически вычеркивают их из реальности.
Готовы ли вы уйти из мира в тень как только закончился вам отмеренный придирчивыми (и отнюдь не свежими и юными) мужчинами срок годности в виде «девушек»? Нет?
Вот поэтому я за «невежливое» обращение «женщина» или за поиск чего-то аналогичного, нейтрального к возрасту и не дискриминирующего зрелость и старость.(с)